Ох, у меня же война тут в самом разгаре...
И пробил час, раскаты над землёй...
Растерянные, страхом смяты лица.
Клубится дым, как одеяло над резнёй,
И кровушкой багрянится землица.
Смешались пушки, кони, люди... «Шведы наконец научат и нас, как их побеждать»
«Шведы отчаянно защищались: скатывали штурмовые бочки и камни, сбрасывали лестницы, по которым взбирались русские солдаты, взорвали подкоп; ничто, однако, не остановило русских. Дело, очевидно, было проиграно шведами, и Горн, наконец, сознал это: он приказал бить «шамад», по выражению журнала Петра Великого, и первый ударил кулаком в барабан. Рассвирипевшие русские солдаты не слыхали или не хотели слышать сигнала к сдаче; они продолжали резню, гнали Шведов до самаго замка!»
«Пуля на излете попала Карлу XII в галстук, ядром убило под ним лошадь, но это не устрашило шведского короля. Он лишь воскликнул:
— «Каковы мужики! Они, видно, хотят упражнять меня в верховой езде?»
Иль мы не русские?! Иль ноне Бог не с нами?!
«Враги бегут. Дай, Боже, впредь такое счастье!
Виктория! С почином!»
Петр Великий чрезвычайно радовался победе. По взятии Нарвы, под первым впечатлением радостного события, царь писал князю Феодору Юрьевичу Ромодановскому: «Siir. Я не мог оставить без возвещения, что всемилостивый Господь каковым счастием сию атаку окончить благоволил; где пред четырьмя леты оскорбил, тут ныне веселыми победители учинил: ибо сию преславную крепость, чрез лестницы шпагою в три четверти часа 2) получили. Хотя неприятель подкопом крепко наших подорвал, однако ж солдат тем устрашить не мог. Потом неприятель в старую крепость вбежал и бил шамад, дабы аккорд или хотя пардон получить; но солдаты наши слышать того не хотели, тотчас и в оную ворвались и в замок, где неприятелю добрый трактамент был, что и младенцев немного оставили. Сей штюрм зело дивно определился, и не чаю, чтобы 300 человек при оном пропало наших; за что выну буди Вышнему хвала.