Специально для Sherif'а.
Возможно, он знает эту историю, но все равно - Легенда о Моше Даяне (1916 - 16.10.1981).
Израильский генерал и политик. Будущий израильский генерал родился в киббуце Дгания в семье выходцев из России. Он был знаменит как среди израильского, так и среди советского народа. Тем более, что некоторая часть этих народов в свое время совпадала. Израильтяне чтут генерала, за то, что он возглавлял армию в трех судьбоносных войнах — осенью 1956 года с Египтом, в «шестидневной войне» июня 1967 года и во время «войны Судного дня» в октябре 1973.
Одноглазость генерала всячески обыгрывалась карикатуристами и анекдотчиками. Левый глаз Даян потерял 8 июля 1941 года в Сирии, где был в составе разведгруппы по заданию английской армии.
Писателем Михаилом Веллером распространена легенда о Моше Даяне, в которой утверждается, что глаз он потерял в 1940 году в Дюнкерке, при форсировании Ла-Манша. И кроме того, в качестве представителя британской миссии, Даян якобы участвовал во взятии Киева в 1943 году, один удерживал участок фронта и награжден орденом Красного Знамени.
Одноглазый орел (приятно ассоциировавшийся с великими Нельсоном и Кутузовым) не всегда был одноглаз и даже не всегда был израильтянином, по причине отсутствия тогда на глобусе государства Израиль. А родился он в Палестине, территории британской короны, и был соответственно подданным Великобритании. Профессиональный военный, кончал офицерское училище, а в тридцатые годы учился какое-то время в советской Академии Генштаба, тогда это было вполне принято (происхождение, в родительской семье еще не забыли русский язык, — нормальная кандидатура для знакомства с военной доктриной восточного соседушки).
Двадцать второго июня сорок первого немцы напали на Союз, Черчилль возвестил, что протянет руку помощи даже Сатане, если Гитлер вторгнется в ад, эскадрильи «харрикейнов» грузились на пароходы, и Даян навел орлиное око на Восток. Срочно формировалась британская военная миссия в Москву. Даян подходил: фронтовой опыт, образование, знание страны и языка. И осенью сорок первого года он вторично прибыл в Москву в качестве помощника британского военного атташе. Миссии союзников, естественно, сидели в Москве и пробавлялись процеженной советскими службами информацией о положении на фронтах. Положение было горестным, и информацию подслащали. Даян рвался увидеть все собственным глазом и видел регулярную фигу, равно как и прочие: во-первых, нечего им смотреть на разгромы, драпы и заградотряды, во-вторых — шлепнут ведь еще ненароком, кому охота брать на себя ответственность за то, что не уберегли союзника: головы и за меньшую ерунду летели горохом. Даян сидел в посольстве, пил на приемах, матерился на английском, русском и иврите и строчил бесконечные отчеты в Лондон.
Но после Сталинграда и Курской дуги ситуация изменилась. Пошли вперед. Запахло победой. Было уже что показать и чему как бы и поучить в упрек: мол, вот так вот, а вы чего там сидите. А поскольку взятие Киева была запланировано на 7 ноября сорок третьего года как первая показная победа к назначенной торжественной дате, — последовало высочайшее указание допустить отдельных союзных представителей к театру военных действий. Чтобы убедились воочию в мощи и сокрушительном натиске Красной армии и оповестили о них все прогрессивное человечество, трусливо и шкурнически отсиживающееся по теплым домам. Вот так Даян оказался командирован в качестве наблюдателя британской военной миссии под Киев, имеющий быть взятым к годовщине революции.
Первым Украинским фронтом, на каковой была возложена эта почетная миссия, командовал тогда генерал армии Рокоссовский. И вот в ставке Рокоссовского от всех дым валит, форсировать осенний Днепр, с левого пологого берега на правый, крутой, укрепленный, под шквальным эшелонированным огнем, плавсредства в щепки, народу гробится масса, резервов не хватает, боеприпасов не хватает, сроки трещат, вся карьера на острие — сталинский нрав Рокоссовский на своей шкуре испытал, — и тут ему телефонист подает трубку ВЧ: «Вас маршал Жуков».
— Как дела?
— Действуем, товарищ маршал!
— Тут к тебе прибудет наблюдатель английской миссии.
— Слушаюсь, товарищ маршал.
(@$#%@ Только этого мне еще не хватало для полного счастья!)
— Отвечаешь головой.
— Понятно, товарищ маршал.
(Сожгли бы его самолет по дороге — и нет проблемы.)
— Нос ему много совать не давай.
— Не дам.
— Майор Моше Даян.
— Как?
— Еврей, — поясняет Жуков.
— Так точно, — дисциплинированно подтверждает Рокоссовский.
А Рокоссовский был, как известно, человек характера крайне крутого . И вот ему для облегчения штурма Киева английский еврей под нос. Для поднятия бодрости духа. И сваливается это мелкое недоразумение: в уютной английской экипировке, с раздражающей повязкой вкось крючковатого носа, и с анекдотическим английско-еврейским акцентом докладывается, подносит свои комплименты и просится на передовую. В воду бы тебя да на тот берег! Зараза. Союзник. Дипломатия. Реноме. И высится над ним рослый, статный, белокурый красавец Рокоссовский, глядя своими светлыми холодными глазами, и тут же спихивает его с глаз подальше в сторону, в 60-ю армию к Черняховскому, которая стоит себе давно уже на том берегу выше по течению, осуществляя ложный манёвр: отвлекая на себя внимание и силы немцев. И перестаёт об этом думать. Благо думать ему при штурме Киева и так есть о чём.
И счастливый, как блоха на лидере конных скачек, Моше Даян отправляется под конвоем усиленного взвода автоматчиков чуть не на сотню километров в сторону, на тихий край фронта, и командир взвода готов прикрыть его собственным телом от любой капли дождя, иначе головы не сносить, уж в этом Рокоссовскому доверять можно было всегда. И прибывает Даян в штаб командарма Черняховского, жмёт всем руки от имени фронтовиков братской Британской империи и достает много всякого хорошего английского пойла, и как-то они с Черняховским друг другу очень нравятся.
Черняховский молод, удачлив, весел поэтому и дружелюбен, опять же приятна честь и доверие первому принимать союзника. И он отпускает Даяна на передовую, где потише, поглядеть, наконец, на передовую, раз уж ему так невтерпёж: — Обеспечь! Мужик понимающий фронтовик, глаз в бою потерял. Таким образом боевитого и любознательного Даяна с бережностью царствующей особы эскортируют в траншею, где всем строжайше приказано каски надеть, дерьмо присыпать, котловое питание подвезти, выбриться, предметы трофейного обмундирования убрать и идиотскими бестактными вопросами важного политического гостя в неловкое положение не ставить и вообще не ляпать чего не надо.
И сияющий Даян, именинник, Дед-Мороз, гордый представитель Ее Величества Королевы, раздает вокруг сигареты, шоколадки и презервативы, и торжественно наливают ему в солдатскую манерку супа, и подают из-за голенища ложку, обтерев ее деликатно об рукав под страшными офицерскими взглядами, и тут с немецкой стороны с жутким воем летит чемодан и покрывает весь этот праздник братания землей и осколками. Немецкий край ревет артиллерией, массированный артналет, сверху сваливаются «юнкерсы» и перемешивают все в окрошку: все, правильно, контрудар по фланговому выступу русских, угрожающему Киеву с севера. Черняховский ведь по замыслу командования оттягивает силы немцев на себя — ну и оттянул. А сил у немцев до черта, хватит и на недобитого английского наблюдателя. И все зарываются поглубже в землю и Даяна под себя зарывают.
Когда стихает весь этот кошмар, уходят бомбардировщики, артогонь перекатывается дальше вглубь, оглушенный Даян кое-как приходит в себя и приподнимает нос поглядеть, что там вокруг делается, выкапывается наружу из-под земли и тел, и обнаруживается, что он влип. Завязывается бой, и рядом с ним во всей этой каше и неразберихе как-то вдруг не оказывается никого живых, и бежать некуда: сзади перепаханное сквозь простреливаемое пространство. А на него прёт цепь автоматчиков. Сдаваться в плен никак невозможно, еврею в плену ловить нечего, да и английская миссия, долг, честь обязывает. А рядом стоит пулемет, вполне знакомой старинной американской системы «максим». И поскольку делать ему все равно больше ничего не остается, он ложится за пулемет, и пулемет, слава Богу, работает, исправен.
И он вцепляется в пулемет и начинает садить по этим наступающим автоматчикам, благо стрелять его учили хорошо, а патроны пока есть. И все мыслей у него, чтоб пулемет не заело и патрон не перекосило, потому что ленту подавать некому. А также чем это все кончится и когда кончится. И сколько это продолжается, в бою сказать трудно. Короче, когда туда подошли наши и выровняли край, оказалось, что весь тот пятачок держал один со своим пулеметом, из которого пар бил, в лохмотьях английской шинели, рожа копчёная оскалена и глаз черной тряпкой перевязан. И куча трупов перед ним на поле. Поглядел он уцелевшим глазом, вздохнул и отвалился.
А когда взяли Киев, и установили всю связь, которая в наступлении всегда рвется, и доложились по команде, и все разрешилось ко всеобщему удовольствию, то получилось, что Даяна надо награждать. А награды за Киев, кто под взгляд попал из живых в строю оставшихся, давали довольно щедро. И обойти союзника как-то совершенно невозможно, неловко и дико недипломатично. Рокоссовский между делом вспоминает:
— Что там у тебя этот одноглазый?
И Черняховский с некоторым садистским злорадством докладывает, что чуть и второй глаз не выбили, так и так, товарищ командующий фронтом, пустили посмотреть не передовую, и… того… угодил под обстрел и немецкую контратаку.
— Н-ну? Я т-тебе что!!!…
Никак нет, все благополучно и даже отлично. И Черняховский блестяще аттестует Даяна, и получается по докладу такая картина, в общем соответствующая реальности, что данный английский офицер личным участием, собственноручным огнём из пулемета удержал важный участок плацдарма, уничтожив при этом до роты живой силы противника и проявив личное мужество, героизм и высокую боевую выучку. Чем лично способствовал успешному развитию наступления, завершившегося освобождением столицы Советской Украины города Киева к назначенному сроку.
И укладывается описание совершенного подвига абсолютно точно в статут о Герое Советского Союза. Стратегически важный участок, спас положение, предотвратил вражеский прорыв нашей обороны, сам стрелял, уничтожил, удержал, плацдарм, наступление, победа. Привет. Положено давать. Рокоссовский плюет, он всегда знал, что от этих евреев и англичан одна головная боль, никаких наградных листов с разгону не подписывает, а в докладе Жукову упоминает: с союзником тут небольшая заковыка.
— Что такое?
— Да как-то ненароком, недосмотрели, на Героя наработал…
— Твою мать!!! Я же предупреждал!
— Личное мужество. Плацдарм. Совершил. Настрелял. Так чего?.
Но таких указаний, чтоб английским наблюдателям Героя давать, не предусматривалось. А Хозяин никакой непредусмотренной информации не любит. Хотя в принципе наградить союзника будет уместно, правильно. И Жуков с медлительностью скалы роняет:
— Значит, так. Дай ему своей властью Знамя. Хватит.
Героя дает Верховное Главнокомандование и подписывает Президиум Верховного Совета, Москва, а Боевое Красное Знамя командующий фронтом вправе дать на своем уровне, и дело с концом.
Вот так командующий Армией обороны Израиля Моше Даян стал кавалером ордена Боевого Красного Знамени.
Говорят, что это легенда, но такая красивая.
Всех с праздником Победы !

Сегодня в помещении Даугавпилсского общества борцов антигитлеровской коалиции прошло заседание Организационного комитета по празднованию Победы в Великой Отечественной войне (глава комитета - председатель ДОБАК Иван Николаевич Терехов).
На это заседание собрались представители различных общественных организаций, которые хотели бы внести свою лепту в празднование Дня Победы в Даугавпилсе. Все предложения были выслушаны, и в ходе этого заседания был утвержден план праздничных мероприятий, которые пройдут в следующем порядке:

8 мая - День памяти жертв войны.

10.00 - Возложение цветов на мемориал воинов-освободителей в парке Дубровина.
10.30 - Возложение цветов на мемориал жертв нацизма в Средней погулянке.
10.50 - Возложение цветов на захоронениях воинов Советской армии на гарнизонном кладбище.
11.10 - Возложение цветов на захоронения жертв нацизма на месте концлагеря "Шталаг-340".
11.40 - Возложение цветов на захоронениях воинов Советской армии на Братском кладбище на улице Брянскас.
12.00 - Возложение цветов на Братском кладбище воинов Советской армии, партизан и мирных жителей в Гайке (за тюрьмой).
12.10 - Возложение цветов на захоронениях жертв нацизма в Гайке.
12.30 - Лития и возложение цветов в честь воинов-освободителей, погибших в Великой Отечественной войне на Братском кладбище.

9 мая - 66-я годовщина Победы в Великой Отечественной войне.

10.30 - Сбор ветеранов и горожан в Сквере славы.
11.00 - Шествие колонны ветеранов и горожан из Сквера славы по маршруту: ул. 18 новембра - ул. Виестура - ул. Ригас - парк Дубровина.
12.00 - Торжественный митинг, посвященный Дню Победы. Поздравление ветеранов и горожан представителями Гордумы, Генконсульств Российской Федерации и Республики Беларусь и священнослужителей. Минута молчания, возложение венков и цветов.
13.00 - Праздничный концерт самодеятельных коллективов национально-культурных обществ в парке Дубровина.
13.00 - Торжественный прием для ветеранов Великой Отечественной войны в кинотеатре "Реннесанс", организованный Генконсульствами Российской Федерации и Республики Беларусь в Даугавпилсе.
20.00 - Праздничный концерт в парке Дубровина.
22.00 - Салют Победы в ознаменование 66-годовщины Победы в Великой Отечественной войне.

Автор: nasha.lv