Feb. 24th, 2014 at 7:07 PM
Latvjustrelnieki
http://baltijalv.lv/user/opts/fotoanons … .jpgВопрос о введении уголовного наказания за отрицание «советской оккупации» Латвии, который обсуждался в Сейме, похоже, породил серьезный политический раскол. Он выражается не только в кампании сбора подписей против этого законопроекта, но и в том, что министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич 18 февраля 2014 года направил в Сейм письмо, в котором выступил против этой инициативы.

Это показатель того, что даже на правительственном уровне нет единодушия, вводить ли по примеру Литвы уголовное наказание за отрицание «советской оккупации».

Коль скоро события 1940 года играют такую роль в латвийской политике, что вызвают острые историко-юридические споры, то пожалуй, надо более внимательно рассмотреть, по поводу чего идет весь этот плач на тему «оккупации Латвии», какой была Латвия накануне известных событий лета 1940 года. Нынешнее правительство Латвии использует тезис о «советской оккупации» для обоснования своей преемственности от Латвийской республики межвоенного образца, так же как и в Литве. Следовательно, надо посмотреть, какое наследство предлагается.

Крах узурпационного режима

Начнем с того, что правительство Латвии, которому 16 июня 1940 года предъявил свой ультиматум В.М. Молотов, вряд ли можно признать законным даже с точки латвийских законов. Это не секрет, что премьер-министр Латвии Карлис Ульманис узурпировал власть 15 мая 1934 года в результате переворота - войска, полиция и айсзарги захватили правительственные здания, Сейм был распущен (что было грубым нарушением ст. 48 Конституции Латвии, согласно которой по поводу роспуска Сейма должно проводиться народное голосование), действие самой Конституции приостановлено, распущены политические партии, запрещены собрания и демонстрации, введено военное положение, которое продлевалось вплоть до 1938 года, а после было введено чрезвычайное положение.

Власть, которая де-факто отменила Конституцию Латвии 1922 года, распустила высший законодательный орган, и опиралась на неограниченный произвол, не может быть признана законной. Потому было бы точнее называть Карлиса Ульманиса не президентом, и даже не диктатором, а узурпатором. Понятно, что сейчас многие не хотят этого вспоминать, но факты — вещь упрямая. Концепция «советской оккупации» отсчитывает преемственность Латвийской республики от незаконного, узурпационного режима, утвердившегося у власти переворотом и вооруженной силой.

Дальше, много чего было сказано на тему того, что «просоветское правительство» в июне 1940 года было установлено чуть ли не штыках Красной Армии. Собственно, этот тезис прямо вытекает из нежелания признавать незаконный характер режима Ульманиса.

Однако, даже краткий обзор хорошо известных фактов говорит о том, что Красной Армии вовсе не требовалось применять силу: власть Ульманиса де-факто рухнула еще до того, как в Латвию вошли советские войска. Латвийское правительство подало в отставку вечером 16 июня 1940 года, буквально через несколько часов после получения советского ультиматума. Сам Ульманис произнес историческую фразу: «Вы остаетесь на своих местах, я остаюсь на своем», признав тем самым крушение своего режима.

Во время вхождения советских войск 17-18 июня 1940 года в Риге отмечались антиправительственные демонстрации и столкновения населения с полицией и айсзаргами. Днем 17 июня было такое столкновение на привокзальной площади, в ходе которого были убитые и раненые. 18 июня антиправительственные демонстрации в Риге были настолько сильными, что Ульманис объявил осадное положение. Вечером того же дня в Ригу прибыл А.Я. Вышинский.

Какие штыки Красной Армии? Вечером 18 июня власти у Ульманиса уже не было, он стал в этот момент декоративным президентом Латвии. Ему не за что было бороться, народ пошел против него, а еще подчиняющихся ему сил армии, полиции и айсзаргов все равно не хватило бы для удержания власти. Их сопротивление было бы быстро смято Красной Армией. Потому ему только и оставалось, что взирать на формирование Народного правительства, а потом подписать его распоряжения.

Советская власть по решению избирателей

Ульманис шесть лет правил Латвией, не предоставляя своим согражданам пользоваться избирательными правами. Видимо, он полагал, что лучше всех остальных жителей республики знает, какое должно быть в ней правительство.

Напротив, сформированное Народное правительство Латвии по главе с проф. Августом Кирхенштейном, в числе первых дел озаботилось проведением выборов, без которых нельзя было провести политические реформы. Меньше чем через месяц после ввода советских войск, 14 июля 1940 года состоялись выборы в Народный Сейм, который и провозгласил присоединение к СССР.

Эти выборы считают «несвободными» и даже «сфальсифицированными» в силу того, что на них был только один список и выборы были плебисцитными, однако нужно помнить, что до этого Ульманис шесть лет не проводил никаких выборов, ни свободных, ни подтасованных.

Согласитесь, что плебисцитные выборы лучше, чем отсутствие всяких выборов. В конце концов, не нравится — не голосуй. Однако, судя по итогам голосования, когда на выборы пришли 94,8% избирателей (1,2 млн. человек), 97,8% которых проголосовало за Блок трудового народа, рядовые избиратели в подавляющем большинстве воспользовались своим только что обретенным правом избирать и одобрили предложенный им список.

Избранный Народный Сейм провел все политические реформы, включая провозглашение Латвийской ССР, присоединение к СССР, образование новой структуры власти (высшим органом стал Верховный Совет ЛатССР, которому был подотчетен Совет народных комиссаров ЛатССР).

Правительство Августа Кирхенштейна просуществовало до 26 августа 1940 года, то есть 67 дней, став, по сути дела, временным переходным правительством, и передало все полномочия новым органам власти, созданным избранными народом законодательным органом.

Как ни крути, но все политические преобразования в Латвии в 1940 году, включая присоединение к СССР, прошли с одобрения подавляющего большинства латвийских избирателей, которые проголосовали за состав Народного Сейма. Следовательно, ни о какой «советской оккупации» в 1940 году речи быть не может.

Принуждение к труду

За Блок трудового народа на выборах 1940 года голосовали в том числе и националисты, и те, кто еще несколькими неделями ранее поддерживал режим Ульманиса. Почему они это делали? Ответ довольно прост — Латвия в 1940 году находилась на грани полного экономического краха.

После деиндустриализации и деградации экономики республики, так и не дотянувшейся до показателей 1913 года, в конце 1930-х годов на Латвию обрушился довоенный экономический кризис и последствия начавшейся в Европе войны.

До войны Великобритания была главным торговым партнером Латвии, скупавшая основные экспортные продукты: лес, лен, масло, бумагу. Грузы шли из латвийских портов по Балтике. С началом войны, в сентябре 1939 года, торговые связи с Великобританией были прерваны: немцы заминировали вход в Балтийское море. Это был удар колоссальной силы - за январь-апрель 1940 года латвийский экспорт сократился на 71%.

Спад экспорта тащил за собой и всю экономику, поскольку Латвия закупала топливо и сырье за границей. С сентября 1939 года по март 1940 года латвийские грузы вывозились через Норвегию. Однако и Норвегия была оккупирована немцами, в результате чего торговля с Великобританией прекратилась совершенно. Оставалось или продавать продукцию в Германию по бросовым ценам, или пользоваться соглашением с СССР, заключенным в 1939 году, предоставляющим право транзита латвийских товаров через советские порты.

Иностранный капитал побежал из Латвии, чему немало помогало правительство, скупавшее все частные фабрики и заводы без разбору, и выдававшее ничем не обеспеченные ссуды. Капитал тут же вывозился из страны. В мае 1940 года только ссуд было предоставлено на 818 млн. лат (в 1937 году — 633 млн. лат). Это колоссальная сумма, на которую можно было приобрести импортного сырья и топлива в размере десяти годовых потребностей всей Латвии. Но эта сумма ушла из страны за месяц.

Но и это еще не все. Еще до начала войны, когда в Латвии военное положение сменилось чрезвычайным положением, была введена система принудительного труда. В начале 1939 года, то есть еще до начала войны, был принят «Закон о о предоставлении работы и распределении рабочей силы», который отнял право на свободу труда.

По этому закону никто не имел права выбрать место работы, устроиться на работу без разрешения специального органа - Latvijas Darba Centrālā. О самом существовании этого органа, судя по всему, в Латвии сейчас очень не любят вспоминать, иначе поблекнут все разговоры о «советской оккупации».

Эта замечательная организация занималась, кроме всего прочего, принудительным распределением безработных на тяжелую и низкооплачиваемую работу в кулацких хозяйствах, на лесо- и торфоразработки. После начала войны поток распределяемых на работу пошел по возрастающей, в силу того, что резко возросла безработица (в декабре 1939 года — 4 тысячи зарегистрированных безработных, в марте 1940 — 13,2 тысячи).

В январе-апреле 1940 года Latvijas Darba Centrālā распределила на работы 30,8 тысяч человек, в том числе 15,9 тысяч человек отправила из городов в деревню. Но тут они столкнулись с массовым и организованным сопротивлением.

Но, поскольку с немецкой оккупацией Норвегии внешняя торговля резко сократилась, поскольку государство растранжиривало средства, раздавая их в виде ссуд и скупки предприятий, экономическое положение быстро ухудшалось, и режим Ульманиса решил переложить все тяготы на плечи рядового населения.

В апреле 1940 года Latvijas Darba Centrālā выработала план массового увольнения рабочих и служащих в городах (32,3 тысячи человек до сентября 1940 года) и принудительной отправки в деревню и на заготовку леса. А теперь нам говорят, что «отправили в Гулаг» якобы ни в чем невиновных людей. Как раз нет, отправили поработать именно тех, кто вводил и осуществлял при Ульманисе эту систему принудительного труда.

Теперь становится понятно, почему в городах Латвии были массовые демонстрации против правительства во дни ввода Красной Армии, почему в Лиепае народ разогнал органы власти режима Ульманиса и передал властные полномочия местным коммунистам. Еще бы, кому охота батрачить на кулака, резать торф или валить лес за лат в день, втрое меньше среднего дневного заработка?

Здесь же заключается и разгадка исторической фразы Ульманиса: разумеется, для него положение было полностью понятным, и любую попытку сопротивления Красная Армия подавит при поддержке большинства населения республики. В июне 1940 года режим Ульманиса доживал буквально последние недели и Латвия была на грани бунта.

Современная Латвийская республика возводит свою преемственность к правительству Карлиса Ульманиса и даже гордится этим политическим наследством. Однако, наследство это, при близком рассмотрении, получается весьма дурно пахнущим. Латвия перед вводом Красной Армии была государством, с узурпаторским режимом, военным положением, разваливающейся экономикой и принудительным трудом для безработных.

Нынешняя Латвия, надо сказать, пока еще далека от идеала из прошлого. Может быть, депутатам Сейма, вместе с законом об уголовной ответственности за отрицание «советской оккупации», восстановить Latvijas Darba Centrālā со всеми его порядками? Да заодно, после этого, и самораспуститься, чтобы Латвия еще больше приблизилась к столь обожаемому ими идеалу режима Ульманиса.

Дмитрий Верхотуров
http://baltijalv.lv/news/read/22202