Школы 1945 года
Одна из важнейших послевоенных задач связывалась с восстановлением образования. В этой связи интерес представляет исследование профессора кафедры истории Даугавпилсского университета, руководителя Центра устной истории ДУ Ирены Салениеце, которая «нарисовала» социальный портрет учителей Даугавпилса в 1945 году.
Ирена Салениеце считает, что недостаточно просто декларировать процессы и тенденции послевоенного периода, как это зачастую принято, необходимо опираться «на богатейший эмпирический материал («реальные данные»), терпеливо дожидающийся своих исследователей во многих архивах». «В противном случае мы рискуем впасть в тенденциозность и чрезмерную политизацию», – подчеркивает исследователь.
Судить о причинах
В ходе выяснения общих характеристик учителей 1945 года создавался своего рода портрет данной социальной группы, функционально предназначенной для осуществления социализации подрастающего поколения на определенном историческом этапе. Такой портрет помогли «нарисовать» списки педагогического персонала школ города на 1 октября 1945 года, которые хранит Даугавпилсский зональный архив. В результате их исследования обнаружилось, что к началу 1945/1946 уч. г. в Даугавпилсе действовало 9 школ – 3 латышских, 5 русских и 1 польская. В общей сложности в них работало 139 учителей. При этом среди учительского состава доминировали женщины (77%), было много молодых людей – война выкосила более старшее поколение. Пострадал и национальный состав города, мы знаем, какая трагедия обрушилась на даугавпилсских евреев, в числе которых было немало учителей.
Выяснилось и то, что в 1945 г. подавляющее большинство учителей Даугавпилса (90%) были беспартийными (графа «партийная принадлежность» в списках педагогического персонала подразумевала членство в коммунистической партии). Стаж многих учителей не превышал и одного года (25%), что соответствует возрастным характеристикам – 27% учителей были моложе 25 лет. Положение с учителями объяснялась и сложной внутриполитической ситуацией – «чистками» учительского состава, начало которым было положено в 1940/1941 уч. году. Как результат: опытных учительских кадров недоставало даже для работы с заметно сократившимся по сравнению с довоенным периодом количеством учеников. По воспоминаниям учительницы Ольги Зверы, летом 1944 года для работы в школах Даугавпилса приглашались люди даже с неоконченным педагогическим образованием.
И. Салениеце делает акцент на том, что у части учителей (18%), прибывших в город, становление происходило в Советском Союзе. Эти люди, объединенные схожими политическими, этическими, эстетическими и другими представлениями и идеалами, ехали к нам из Витебска, Минска, Смоленска, Уфы, Одессы, Харькова и др. городов. Они воспитывались на одних и тех же книгах, песнях, фильмах. Эти идеалы пропагандировались и поощрялись властями. С декабря 1944 г. по октябрь 1945-го бюро ЦК КП(б)Л трижды рассматривало вопрос о работе школ, в том числе об учителях, констатируя крайне неудовлетворительную работу с учительскими кадрами – в учительской среде оставались те, кто получил образование в Латвии, в дореволюционной России, за рубежом.
У этих людей были иные представления о жизни, указывает Салениеце. К примеру, они не видели ничего плохого в религии или не понимали всей «привлекательности» советского строя – колхозов, принудительных работ на «ударных» стройках и т. д. В октябре 1945 г. ЦК партии обязал Центральный Совет профессиональных союзов Латвии «серьезно заняться созданием широкого актива из преданных советской власти и народу учителей с тем, чтобы противопоставить его влияние влиянию буржуазных националистов и других фашистских агентов на отсталую в политическом отношении часть учительства». При подобной политике имелись все шансы «превратить школы республики в подлинно советские школы, воспитывать детей в духе преданности к советской Родине и партии, ненависти к врагам народа, буржуазным националистам и их пособникам»
Исследование материалов личных дел, особенно собственноручно написанных биографий, позволило исследователю судить о причинах, приведших в Даугавпилс уроженцев разных мест огромного СССР. Кто-то прибыл с мужем или отцом-военнослужащим, направленным в Латвию еще до войны (1940/1941), поэтому после войны эти люди возвращались в Латвию уже как к себе домой. Вот выписка из архивного документа: «В 1945 году вернулись в Двинск, работаю в городском отделе народного образования». Кто-то оказался в Даугавпилсе вместе с войсками Красной армии, в рядах которой проходила служба.
Были и те, кто оказался в Даугавпилсе по другим причинам: «В июне месяце 1944 года приехала в Краснодар, а через 2 месяца в город Даугавпилс ЛатвССР. В Даугавпилсе вначале работала бухгалтером воинской части п/п 29947, а 15 марта 1945 года получила назначение во 2-ю среднюю школу преподавателем истории, географии 8–11-х кл.». Немало было и тех, кого в Даугавпилс направляли на работу: «Меня освободили от работы по правительственному вызову в г. Москву на курсы руководящих работников Наркомпроса ЛатвССР». После окончания курсов эта женщина месяц проработала инспектором Наркомпроса ЛССР, после чего была направлена в Даугавпилс, где вскоре стала директором 1-й латышской средней школы. В данном случае речь идет об этнической латышке родом из Башкирии, которая родным языком указывала русский.
Чужеродные элементы
И. Салениеце обращает внимание и на то, что образовательный уровень приезжих учителей послевоенной поры был невысок: ни одного учителя с университетским образованием. Находились и со средним образованием. Но как не посочувствовать обездоленным войной людям, в их попытке найти для себя более благоприятные условия жизни: «Когда мои родители переехали жить в Латвию, я приехала вместе с ними (1941). Отец мой в то время был командиром запасной части, а мать в 1939 году была избрана в Верховный Совет г. Харькова. Когда началась война, отец пошел добровольцем на фронт бить немецко-фашистскую банду, и никакого понятия о нем не имею по сей час. Мать пропала во время боя, и нет от них никакого известия. Трудно было мне жить в стране, порабощенной фашизмом.
Но настало время, когда народ, освобожденный Красной армией, стал свободно идти вперед, строя новую социалистическую жизнь». После только что прочитанных вами слов И. Салениеце делает вывод: «У нас нет серьезных оснований полагать, что субъективные намерения этих людей хоть в малейшей мере были нацелены на нанесение какого-либо ущерба Латвии и ее жителям. Однако отношения субъективного и объективного факторов в истории складываются, как правило, столь причудливо, что зачастую субъективно доброе намерение приносит зло, а злое оборачивается благом». Причину негативных последствий исследователь видит «в неспособности или нежелании считаться с другими людьми, в стремлении навязать свою волю, основанную на собственном понимании сути вещей, людям, которые по каким-то причинам видят мир иначе».
В частности, по ее мнению, объективным результатом явилось стремительное внедрение в состав городских учителей относительно чужеродных элементов, т. е. «функция целенаправленной социализации подрастающего поколения в значительной мере начала переходить к людям, для которых история Латвии, традиционные ценности местного населения были чуждыми и непонятными». Партия выдвигала задачу решительной перестройки учебно-воспитательной работы в школах на основах советской педагогики.
По мнению эксперта, важнейшей предпосылкой советизации латвийской школы явилось то, что уже в 1945 году более 20% учителей прибыли из Советского Союза. Не могу не дополнить такое умозаключение уважаемого эксперта тем, что с просторов СССР, утопающих в страшной послевоенной разрухе, в Латвию, и в Даугавпилс в частности, кроме учителей, стекалось и множество других специалистов. Перед ними стояла задача, связанная с налаживанием мирной жизни: возведением школ, детских садов, строительством и запуском промышленных комплексов, прокладке шоссейных дорог, железнодорожных путей, мостов и мн. др. И если подавляющее большинство построенных после войны заводов для шагнувшей в независимость Латвии оказались ненужными, то школы и детские сады, претерпев современную реновацию, выглядят очень даже неплохо. Однако и при первичной сдаче в эксплуатацию вид этих учреждений был наряден!
А что касается, к примеру, мостов, то председатель Союза журналистов Юрис Пайдерс иронизирует: «В независимой Латвии за 20 лет построен один Южный мост – самый дорогой в мире. Но все пользуются тремя другими мостами, построенными за счет налогов нынешних пенсионеров». В числе которых, заметим, и бывшие даугавпилсские учителя.
700 учителей на 8931 школьника
Возвращаясь к школьному образованию: к 1949 году нехватку педагогов для школ-семилеток компенсировали созданием краткосрочных курсов или подготовки преподавателей по сокращенной программе в пединститутах. Через 9 лет вводится обязательная «восьмилетка», при этом полное среднее образование увеличили до 11 лет. Позднее был восстановлен 10-летний период обучения.
Выпускники восьмилеток могли продолжать обучение в 9–10-х классах дневных или вечерних школ, в профессионально-технических училищах, техникумах. В Латвии к 1970 г. по сравнению с 1940/41 гг. число школьников выросло с 242 000 до 353 000. Все виды образования можно было получить как на титульном, так и на русском языке. Срок обучения в русских школах (с обязательным изучением латышского языка) составлял 10 лет. Учащиеся национальных школ республик учились на год больше, так как надо было увеличить их конкурентоспособность в громадном СССР.
Сегодня Министерство образования и науки согласовало закрытие пяти школ в будущем учебном году, вдобавок к уже ликвидированным. Закрытию подлежат 68-я Рижская средняя школа, Берзгальская основная и начальная школы, Гарсенская основная школа, Сарканьская основная школа. В этих школах получали знания 569 детей. Интересно, а куда денутся сельские учителя? Неужели всех на раз трудоустроят? И вообще, складывается впечатление, что современная школа должна больше гордиться количеством учеников, а не достижениями своих выпускников.
Хотя, конечно, если отталкиваться от высказывания У. Черчиля: «Школа не имеет ничего общего с образованием. Это институт контроля, где детям прививают основные навыки общежития», – тогда ситуация становится более понятной – ведь контролировать можно где угодно, какая разница, в какой школе. В Даугавпилсе на настоящий момент 5 основных и 13 средних школ. В Управлении образования газете «СейЧас» ответили, что в них трудятся около 700 учителей, обучающих всевозможной грамоте 8931 школьника на 1043,18 ставки.
http://www.grani.lv/daugavpils/52778-sh … -goda.html
